На выставке представлены автолитографии живописца, графика, ученика А.И.Куинджи, выпускника Академии художеств, заслуженного деятеля искусств известного русского художника Константина Федоровича Богаевского (1872 – 1943). Он вошел в историю нашей культуры как выдающийся мастер пейзажной живописи, неповторимая оригинальность произведений которого отличала его от других пейзажистов, работавших в конце ХIХ — начале ХХ веков. Он стал создателем героико-романтических картин, посвященных преимущественно восточному Крыму — легендарной стране Киммерии, как называл художник эту землю вслед за древними греками. Любовь Богаевского к суровому, выжженному солнцем и с первого взгляда неприветливому Восточному Крыму обусловлена в первую очередь тем, что художник родился и всю свою жизнь прожил в «богом данной» Феодосии. В нашей галерее живописные полотна К.Ф. Богаевского находятся в постоянной экспозиции, начиная с 1927 года, когда после персональной выставки в бывшей мастерской И.К.Айвазовского был открыт отдел, посвященный его творчеству.
Наряду с масляной живописью К.Ф. Богаевский много работал и акварелью, карандашом, тушью, углем. Графике он вообще уделял много времени, отдавал много сил и энергии. Она занимает огромное место в его творчестве. В нашей коллекции из 504 произведений художника, собранных в залах и фондах галереи 462 — графических. Среди них особое место занимают автолитографии. Серия автолитографий К.Ф. Богаевского вышла в1923 году отдельной папкой, выпущенной Государственным издательством, в которую вошло 20 литографских листов, представляющих, в основном, композиции-фантазии на тему «Крымский пейзаж». Над оформлением альбома работал крупный художник – график Н. И. Пискарев (1892–1959), который сделал титульный лист и оглавление издания, применив при этом классический шрифт эпохи Возрождения. На выставке представлено 20 автолитографий К.Ф. Богаевского и титульный лист из этого альбома, ставшего раритетом, поскольку вышел он небольшим тиражом, всего 2000 экземпляров, который, как и предсказывал К.С.Вахрамеев, принимавший непосредственное участие в создании издания в качестве печатника, разошелся очень быстро и большей частью за границей.
Каждый литографский лист — это совершенное графическое произведение, несущее определенное смысловое содержание, исполненное со строгим отбором сюжета и пластической формы и раскрывающее мироощущение художника. Большинство автолитографий, собранных в альбоме, посвящены Крыму, что, в принципе, характерно для всего творчества К.Ф. Богаевского. Автор передает в своих работах то грандиозное, монументальное, что было свойственно крымскому пейзажу. Он изображает типичные для восточного побережья кряжистые дубы, развесистые шелковицы, низкорослые кустарники, тихие заводи в горах, причудливые изгибы отрогов гор, живописные кучевые облака и, конечно, море,- оно присутствует на многих работах как неотъемлемая часть крымского пейзажа. Особенно художник подчеркивает древность крымской земли, изображая наследие ушедших цивилизаций, существовавших когда-то здесь и оставивших свой след на этой древней земле у этого древнего моря. Лист «Древняя земля» — это рассказ об эпохе античности в Крыму, «Сугдея» — своеобразное воспоминание о генуэзских колониях на берегу суровой Киммерии. В целом это глубоко правдивые образы восточного Крыма со свойственными для этой области причудливыми очертаниями сооружений далеких времен и с тем особым отзвуком истории, который чувствуется в каждой складке земли.
В ряде автолитографий К.Ф. Богаевский выходит за рамки крымского пейзажа, обращаясь к общемировым темам. «Его пейзажи, выкованные в непрестанном, геологически верном наблюдении, форме, выкованные оружием Пуссена и Мантеньи — всегда глубоко-светящи, — но волнение это и свет этот не от поставленной себе художником задачи: «волновать» и «светить», а от суровой природы всякого света — от чего-то космического, первозданного, крепкого как камень. Ни у кого (из русских) нет таких звезд и такого солнца, как у Богаевского, — и я знаю почему это так: у него звезды и солнце — не световая, цветовая, формовая, композиционная и т.п. задача, так или иначе разрешенная, а подлинное знание, увиденье, даруемое подвигу беспримерного творческого напряжения, бесконечных поисков, трудовых розысков «золотоносных жил». ( Из книги С. Дурылина «В своем углу», письмо С. Дурылина К.Чернышеву).
Так в литографиях «Звезды» и «Ночь» масштабно изображено небо, освещенное сиянием далеких звезд, передано планетарное одиночество земли; небесные светила и озаряемая ими древняя земля воспринимаются как необъятный, прекрасный мир природы, в котором человек находит неисчерпаемый источник для мечты о будущем.
В листе «Прошлое» слышится отголосок древней цивилизации, процветавшей в Южной Америке, а в «Vanitas» — отголосок истории Египта, Греции, Рима. Литография «Атлантида» воспроизводит живущую в воображении художника легендарную страну, описанную Платоном, с величественной грядой горных уступов и курящихся вулканов.
Эмоциональная выразительность литографий К.Ф. Богаевского строится на богатстве светотеневых отношений. Художник широко применяет контрастное соотношение тонов, умеет заставить рисунок «светиться» особым сиянием, идущим как бы изнутри, часто используя прием внутреннего освещения, помещая источник света внутри композиции (солнце, звезды, радугу). Рисунок же его, как всегда, чеканно четок и вместе с тем страстен и патетичен. Уже характером линий он не только передает своеобразие изображаемого, но и дает почувствовать напряженность затаенной жизни земли.
Альбом вышел зимой 1923 года, успех превзошел все ожидания: Константин Федорович получал письма, в которых утверждалось, что появилась новая страна — «Богаевия», что карандаш у него порой оказывается богаче и выразительнее живописи, что литографии его не только прекрасны по исполнению, но и очень глубоки по содержанию. «Все благодарят как-то особенно, точно им сделали особенное одолжение, точно они попали куда-то, куда совсем не рассчитывали попасть, и увидели что-то, чего нельзя оставить без этой особенной благодарности», — писала Оболенская. «Кардовский, увидев меня, не поздоровавшись, закричал, что видел твой альбом и в восторге, — сообщал Кандауров. — Вчера был у нас в мастерской Грабарь и очень долго смотрел твой альбом. Он просил тебя крепко, крепко поцеловать за то удовольствие и наслаждение, которое ты ему доставил».