К Международному женскому дню
Живописец, график, иллюстратор книг и литератор Юлия Леонидовна Оболенская (1889–1945) родилась в Санкт-Петербурге. Училась у Л.С. Бакста, М.В. Добужинского и К.С. Петрова-Водкина. С 1910 года становится активным участником выставок, в том числе в составе объединений: «Мир искусства» (1912–1917), «Свободные мастерские» (1917), «Жар-цвет» (1924–1929). В 1930-е годы работала преподавателем рисунка и живописи в Доме народного творчества им. Н.К. Крупской (г. Москва), сотрудничала с Госиздатом.
Начиная с 1913 года Оболенская часто отправлялась в Крым на этюды. Здесь она познакомилась со многими выдающимися представителями творческой интеллигенции: М.А.Волошиным, К.Ф. Богаевским, В.Ф. Ходасевичем, А.Н. Толстым, С.Я. Эфроном, М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштамом и, конечно, К.В. Кандауровым, ставшим на долгие годы ее верным спутником.
Константин Васильевич Кандауров – художник, организатор и участник выставок в Москве, Петербурге, Крыму, был близким другом М.А. Волошина и К.Ф. Богаевского, часто бывал у них в гостях. В доме Волошина К.В. Кандауров и Ю.Л. Оболенская познакомились. Юлия Леонидовна подружилась с К.Ф. Богаевским, который высоко оценил ее как художницу. «У вас, — говорил ей Константин Федорович, — есть эта истинная живописность мысли и чувства и вместе с тем глубокая серьезность. И что такое искусство, вы знаете».
К.В. Кандауров рассказал Юлии Леонидовне о мастерской К.Ф. Богаевского как о феодосийской достопримечательности, посещение которой сулит заведомое удовольствие. Побывав там, Оболенская напишет:
Мы, чужеземцы дали невской,
Широкий миновали вход
И дверь с табличкой «Богаевский»,
И над крыльцом зеленый свод.
Внутри, как за стенами храма,
Царил торжественный покой,
И синие светились рамы
У Вашей тихой мастерской.
Мастерская была просторной, высокой, с огромным окном на север, она не знала капризов и всполохов солнечных лучей, берегла постоянный, ровный свет. Она представляла собой скорее музей, чем мастерскую. Каждый, кто в нее попадал, непременно отмечал: везде, в любой мелочи чувствовались вкус и рука художника. Это было огромное помещение, разделенное полотняной занавесью, спускающейся сверху донизу. В одном отделении стояли два рояля, старинные шкафы с книгами и альбомами, коллекцией флорентийского фаянса и венецианского стекла, диваны, кресла, на полу лежал большой персидский ковер. В другой части – аккуратно сложенные подрамники, готовые полотна для работы, мольберты с картинами. На стенах мастерской висели несколько акварелей М.А. Волошина, два-три полотна К.Ф. Богаевского, репродукции «Лебедя» М.А. Врубеля и «Водоема» В.Э. Борисова-Мусатова.
Константин Федорович, радушный хозяин, с удовольствием показывал гостям и коллекции, и книги, бывал неизменно приветлив и внимателен к каждому. А гостей в мастерской бывало много всегда, даже в тяжелые послереволюционные годы здесь устраивались домашние концерты, вечера. «Ежедневно масса гостей, — писала Оболенская в 1928 году, перечисляя посетителей дома за один день. — Вчера утром были Шервинские; старый профессор, молодой поэт и его жена — трое. Потом скульптор Матвеев с женой — пять. Потом какие-то молодые авиаторы — шесть; а вечером братья Лебедевы (московский Малый театр), одна певица из Москвы и здешняя пианистка… Был домашний концерт и ужин».
Юлия Леонидовна Оболенская сделала ряд рисунков, изображавших К.Ф. Богаевского и К.В. Кандаурова в мастерской, которые искусствовед и художник Н.С. Барсамов охарактеризовал так: «Маленькие, выполненные беглым штрихом фигурки портретно похожи и наделены той жизненностью, какая отличает лишь подлинные произведения искусства». Эти беглые наброски были представлены на выставках в Феодосии и Симферополе в 1928 – 29 гг.
В фондах Феодосийской картинной галереи хранятся несколько таких рисунков. На одном из них, изображающем сидящего на полу К.Ф. Богаевского с большой кистью в руке и рядом с ним – наблюдающего за его работой К.В. Кандаурова, есть авторская надпись: «Дорогому Константину Федоровичу на память об его постояльцах». Еще один рисунок работы Оболенской – выполненный свинцовым карандашом портрет К.Ф. Богаевского. На фоне темного облачного неба, прорезанного лучами солнца, узкой полосы моря и гор дано погрудное изображение художника в повороте три четверти. Прекрасно переданы характерные особенности его необычной внешности, так метко описанной Н.С. Барсамовым: «Черты его лица не были ни правильными, ни красивыми в общепринятом смысле слова. Но в его глазах и складках губ было то, что придавало значительность лицу».
Юлия Леонидовна Оболенская сумела достоверно передать не только внешний облик, но и внутренний мир художника Константина Федоровича Богаевского, прожившего долгую жизнь, посвященную служению искусству.
Ю.Л. Оболенская
Богаевский и Кандауров в мастерской
Бумага, графитный карандаш. 30,3 х 25,3 см. ФКГА
Ю.Л. Оболенская
Портрет К.Ф. Богаевского
Бумага, свинцовый карандаш. 27,6 х 29,7 см.
ФКГА
